Здоровье выгоднее выгод,
Довольство всех богатств богаче,
Надежность всех родных роднее,
Нирвана всех отрад отрадней.
Как дождь проникает в жилище
Сквозь ненадежную кровлю,
Так страсть проникает в сознание,
Если его не развить.
Как сквозь надежную кровлю
Дожь не проникнет в жилище,
Так, если сознание развито,
Страсть не проникнет в него.
|
Древле в горнем дворце Судхарме Вождь богов и отец победы, Одолевший демона Вритру, Слово молвил могучий Индра Аламбуше, деве небесной: "Все Тридцать Три небожителя И сам Индра, богов предводитель, Тебя, о прелестная, молят: Ты, Аламбуша, неотразима - Искуси Ришьяшрингу-аскета! Его подвиги нам угрожают. Целомудрен он, верен обетам И давно устремлен к нирване. Сбить с пути его постарайся!" Отвечала Аламбуша Шакре: "Что за речи, небесный владыка? Почему ты меня отличаешь, Искусить посылаешь аскета? Здесь, в твоей ашоковой роще, Предостаточно дев прелестных. Есть подобные мне, есть и краше - Дай одной из них порученье, Пусть они соблазняют аскета!" И промолвил могучий Индра: "Ты сказала сущую правду. Здесь, в моей ашоковой роще, Предостаточно дев прелестных. Есть такие, как ты, есть и краше. Одного у них нет - уменья! Ни одна не сравнится с тобою В искусстве прельстить мужчину. Ты, о женщина с дивным телом, Бесподобна в этом искусстве. А раз так, то иди, о благая, Ты здесь лучшая среди женщин. Своей прелестью ты, я знаю, Победищь суровость аскета." Отвечала ему Аламбуша: "Я отказываться не смею - Царь богов мне дает порученье, Но робею я пред Ришьяшрингой: Опалит меня жар его духа. Ведь уж многие в ад попали Иль увязли в чреде рождений, Искусит пытаясь подвижников. Право, зябко мне стало от страха!" И сказавши так, в пусть пустилась Бесподобная обликом апсара Прельстить устремилась, прелестная Ришьяшрингу дева Аламбуша. Добралась она до той рощи, Где стоял шалаш Ришьяшринги. Расцветали тогда повсюду Бутоны красного бархатника. Там из сумерек предрассветных В ранюю пору завтрака Вышла апсара к Ришьяшринге, Когда он подметал у костра. И сказал изумленный подвижник: "Ты явилась ко мне, как молния, Блещешь, словно звезда падучая. Крутобедрая и лукавая, Кто ты, дева, мой взор влекущая? На запястьях твоих браслеты, А в ушах драгоценные серьги. Ты как солнце в полдень сияешь. Твоя кожа благоухает Превосходной сандаловой пудрой. Ты стройна, нежна и пригожа, Ноги ставишь изящно и ровно, Ты идешь и с собою уносишь, О желанная, мою душу. Твои бедра сужаются книзу - |
Я их хоботу уподоблю. Умащенные лучщими мазями, Они блещут, как ось колесницы. Твой пупок, пушком окаймленный, Вид имеет цветущего лотоса, Он лоснится, и издали кажется, Что покрыт он блестящим лаком. Твои груди пышны и выпуклы, Налиты, крепки и упруги, Очертаниями подобны Половинкам маленькой тыквы. Твоя шея длинна, как у лани, И рисунок на ней мне напомнил Своим рядом округлых линий Завитки океанской раковины. Твои яркие губы прелестны. А меж ними двумя рядами, Словно жемчуг, сверкают зубы. И смотреть-то на них приятно. Глаза у тебя - загляденье: Длинны, широко раскрыты, Зрачки черные, уголки красные - Будто спелые плоды чЈточника. Не излишне длинны твои волосы, Умащенные и опрятные, Золотым гребешком расчесаны, Источают запах сандала. Среди пастухов и пахарей Иль между торговцев странствующих, Среди мудрецов почитаемых, Отшельников, преданных подвигам, Я не встречал тебе равной Во всей округе, известной мне. Кто же ты родом, как звать тебя? Тебя бы хотел я поближе знать". Отвечала прекрасная апсара: "Благо тебе, о сын Кашьяпы! Не время теперь для пустых речей, Пойдем и друг другом утешимся, Насладимся любовью в обители. Подойди ко мне, дай обнять тебя, Научить любовным утехам!" Так сказала и в путь пустилась Бесподобная обликом апсара: Прельстить стремилась прелестная Ришьяшрингу дева Аламбуша. Позабыл он свою неловкость, Устремился пылко за нею И нагнав, схватил ее за косу. Повернулась к нему красавица, Заключила его в объятья. Так достигла она своей цели - Он лишился тогда целомудрия. В этот миг воззвала в уме своем К владыке Инлре Аламбуша. Пребывал он тогда в роще Нандане. Царь богов, могучий и щедрый, На призыв ее тотчас откликнулся. Ей прислал он ложе златое, Тысячей покрывал устелЈнное, С дорогим, высоким балдахином, Драгоценными тканями покрытым В пятьдесят слоев, коли не больше. И взошла на него красавица, Заключила в объятья подвижника. Будто час, три года промелькнуло - Все в объятьях она его держала. Развеялся через три года морок, Пробудился ото сна подвижник. Смотрит апсара: чары проходят - Тотчас же невидимою стала. Вот очнулся брахман, оглянулся - Видит зелень молодую на деревьях. |
Там, где был очаг, - трава густая. А вокруг него - весенний лес разросся, Раздается пение кукушек. Осмотрелся он в недоуменье И заплакал горькими слезами: "Я не жертвую и не читаю мантры, Подношения огню забросил! Кто же ввел меня в искушенье, От служенья отвратил мой разум? Я и прежде жил в лесной пустыне, Мой духовный пыл не изменял мне. Кем-то, как корабль в открытом море, Что наполнен множеством сокровищ, Был ограблен я и благ лишился!" Приняла вновь дева зримый облик И во всем подвижнику призналась: "Я ввела тебя в искушенье, Своим духом дух твой победила! Царь богов меня к тебе направил. Омрачен ты был, проспал три года". Ришьяшринга молвил сокрушенно: "Говорил мне отец мой, Кашьяпа, Упреждал он меня заранее: "Ты запомни, о юноша: женщины Красотою цветам подобятся. На груди у них по две выпуклости, Ты по ним узнаешь их, юноша". Так родной отец наставлял меня, От опасности уберечь хотел. Но увы, я его не послушался, Отцовский наказ запамятовал. Ничего теперь не осталось мне, Как в лесу горевать в одиночестве. Будь же проклята моя оплошность! Либо вновь я обращусь к сощерцанию, Либо тут же с жизнью распрощаюсь". Видит апсара - к отшельнику вернулись Пыл духовный, мужество и стойкость. Головой Аламбуша припала К стопам Ришьяшринги, повинилась: "Не сердись на меня, о великий муж, Не сердись, подвижник достославный! Я великую услугу оказала Небожителям и Шакре, их владыке, - Ведь от жара твоих подвигов суровых Содрогнулась горяя обитель". "Что ж, прощаю тебя, Аламбуша. Пусть тридцать три небожителя И Васава, их предводитель, И ты сама, милая апсара, - Пусть вы все будете счастливы. Ступай кудахочешь, красавица". Поклонилась земно она аскету, Попрощалась с ним, сложив ладони, Обошла три раза с почтением, И отправилась восвояси: Вновь воссела на ложе золотое, Тысячей покрывал устеленное, С дорогим, высоким балдахином, Драгоценными тканями покрытым В пятьдесят слоев, если не больше, - И на нем в мир богов воротилась. Воссияла она, словно факел, И блистала, подобно молнии. Царь богов был рад и доволен И промолвил:"Ты мне угодила, Попоси чего хочешь в награду!" "О господин всех созданий, Вот что прошу я в награду: Не посылай меня, Шакра, Впредь соблазнять подвижников!" |